Шрила Прабхупада всегда вёл себя непредсказуемо. Я служил ему уже восемь месяцев и полагал, что хорошо усвоил, как себя вести и как отвечать на его вопросы, чтобы не попасть впросак. Я считал, что наши отношения строго соответствовали схеме «духовный учитель — ученик».
Со временем стало понятно, что Шрила Прабхупада хотел, чтобы я отвечал на его вопросы непринужденно и откровенно. Он был очень добр. У меня никогда не возникало ощущения, что он пытается поймать меня на слове.
Однажды мы со Шрилой Прабхупадой сели в самолет компании «Эйр Индия», чтобы лететь в Мумбай. Из системы внутреннего оповещения доносилась индийская классическая музыка. Мы прошли к креслам, и Шрила Прабхупада, как обычно, сел у окна, а я — рядом с ним. Музыка всё еще звучала. Он с улыбкой посмотрел на меня и спросил:
— Тебе нравится эта музыка?
Я смотрел на него ничего не выражающим взглядом, размышляя: «Что ответить? Сказать, что нравится? Звучит, конечно, неплохо, но они не поют имен Господа. Только инструментальные партии. Как это соотносится с сознанием Кришны?»
Робея, я думал так и этак, и упустил возможность доверительного общения со своим любящим духовным учителем. Он милостиво ответил за меня:
— Музыка очень хороша.
— Да, Шрила Прабхупада, хороша, — с облегчением поддержал разговор я.
Я чувствовал себя притворщиком, не способным на искренность. Я был так озабочен возможными последствиями своего ответа, что позабыл о том, что Шрила Прабхупада — личность со своими симпатиями и антипатиями. Он слушал эту музыку и вспоминал о Кришне. Я слушал и считал, что это майя, и думал, как бы выдержать ответ в духе сознания Кришны.
Шрутакирти прабху | «В чём сложность?» |
